...По проселочной дороге ехал верхом на коне седобородый Куаш Жамамбаев. Кругом на сколько хватал взор, зеленели луга, уродившие в этом году небывалые травы.
Дул легкий июльский ветер. Он шевелил макушки трав, касался бороды старого Куаша, срывая с губ его слова трогательной песни. Куаш тихо пел о том, как однажды, в родной аул спустилось солнце, и разогнав сумерки, осталось здесь навсегда, согревая Куаша и всех его близких золотыми лучами.
Сколько-то лет назад, сюда, в безлюдные степи, бежал из-под Оренбурга молодой джигит Ахмир. Ахмир отказался служить русскому царю и, сменив винтовку на косой клинок кузнечной выковки поселился близ Иртыша, чтобы объединить вокруг себя всех свободолюбивых казахских джигитов.
Весть об Ахмире разнеслась по степи. К Иртышу ехали из далекого Баяна, Каркаралов, Тарбагатая. И где стояла одинокая кибитка Ахмира, вырос аул.
Степь велика. Но велика была сила царских опричников, насаждаемых вдоль Иртыша для усмирения «киргиз».
Неподалеку от аула Ахмирова росла казачья станица Меновное. Меновновское кулачье, всячески ущемляло жизненные права казахов, ставя их в положение непрошенных гостей на этих землях.
Куаш Жамамбаев остановил коня у за росшего камышом болотца. Болотце это имеет свою историю. Здесь перед войной меновновские кулаки на смерть засекли трех жителей Ахмирова. Поводом для зверской расправы послужил один, как значилось в официальном доносе станичного атамана, «случай потравы сеноугодий, принадлежащих русскому войску казачьему».
Через болотце, служившее гранью, перешел годовалый бычок. Он углубился на луга и протоптал за собой еле заметный след. Объездчики обнаружили бычка и подняли шум. К аулу прискакали на конях станичники с нагайками в руках. Смельчаки, кинувшиеся спасать скотину были окружены, стоптаны и нашли смерть у стен родного аула.
Ахмировцы арендовали землю у кулаков, платя им половиной всего того, что добывалось их трудом, потом и чуть ли не самой жизнью. Каждый, кто имел свою кибитку, платил станичному атаману большие налоги. Даже местным баям н тем становилось невмоготу жить на «привольных» иртышских землях.
Гнев казахского народа к своим поработителям - русским кулакам и местным баям, - приспешникам атаманов, все нарастал и, видя это, местные власти решили однажды «убрать аул», заставить казахов потесниться за Монастырские горы.
При кровавом царском режиме действовал неписанный закон: населенный пункт, где нет мечети, не признавался населенным пунктом. Это был повод, удачный для царских опричников.
Но в борьбе за жилье, за существование, за сколько-нибудь сносную жизнь, аульная беднота пошла на то, чтобы в одну ночь, построить мечеть. В Меновном еще продолжался сход, а в Ахмировом уже орал мулла, сзывая аул на молитву. Местные власти удовлетворились: есть мечеть, есть мулла, значит в ауле будет наведен «порядок», нужный русскому кулачью.
Седобородый Куаш Жамамбаев едет по проселочной дороге верхом на коне и все громче и громче поет свою песню о Солнце. Он видит родной аул, ставший счастливым, он видит кругом залитые солнцем, на вечно отданные ему и его близким поля, луга, горы...

Источник:

Костюченко И., Боярский Ф. В Ауле : [из истории аула Ахмирово] / И. Костюченко, Ф. Боярский // Большевик Алтая. - 1941. – 12 июля. - С. 3